Наталия Гулькина: Все считали, что без «Миража» я пропаду

В середине января поклонники узнали, что из группы «Мираж» ушла Наталия Гулькина. Певица впервые рассказала о ссоре с другой солисткой — Маргаритой Суханкиной, проблемах в группе и решении уволиться.

02.02.2011, 15:00, Ксения Падерина

Наталия с дочерью Яной живет в двухкомнатной квартире на Ленинском проспекте в Москве. — В этот дом мы переехали всего пару лет назад, — рассказывает хозяйка. — Квартиру я выбирала по одному главному критерию — близости к маме, она живет совсем рядом. Я

— Года три у нас все шло просто отлично. Новый Мираж завалили предложениями о гастролях (на фото — с Маргаритой Суханкиной на съемках программы Суперстар-2008, НТВ)

— Надеюсь, теперь я смогу больше времени проводить с сыном и дочкой. Алексей уже живет отдельно, но часто приходит к нам в гости (на фото — с детьми и домашними питомцами — померанскими шпицами Феней и Ники)

— Дочка быстро взрослеет. Ей, например, уже не очень нравится ее розовая, как у Барби, комната. Наверное, придется скоро делать ремонт

— Вместе с Яной мы любим наряжаться, придумывать новые костюмы. А еще обе обожаем кататься на коньках и смотреть хорошие фильмы

— Я была замужем четыре раза и на удивление, сохранила отличные отношения со всеми бывшими мужьями. О пятом пока не думаю, хотя и не зарекаюсь. Как говорится, нет предела беспределу

— В прошлом году мы работали в ночном клубе на гей-вечеринке. В конце выступления на сцену вышел ведущий, расхвалил, какие мы молодцы, как порвали весь зал. Говорил: «Вы так пели! Наташа, ваш голос… Рита, ваши си…» Дальше можно было не продолжать, в зале засмеялись, захлопали. Парень был невысок. Со словами о Рите он повернулся в ее сторону (а она на голову выше, да еще и на шпильках) и, можно сказать, уткнулся ей прямо в грудь. Рита взяла микрофон и зло ответила: «А здесь вы ошибаетесь! Вот тут (показывает на себя) — голос! А вон там (пальцем на меня) — сиськи!»

Рита тянула одеяло на себя

— Шесть с половиной лет назад я са­ма позвонила Рите и предложила возродить группу «Мираж». В 2004 го­ду в одно и то же время мы за­­писывали сольные альбомы, и кто-то из журналистов сде­лал вывод: Гулькина и Сухан­­кина решили объединиться. Я подумала тогда: «А ведь неплохая идея!»

Нашла телефон Риты, позвонила. Она, признаться, не сразу согласилась увидеться. Предложение показалось ей бесперспективным. Но я настояла, мы встретились в ресторанчике на Тверской. А на следующий день Рита приехала ко мне в гости. Мы так хорошо посидели! Гово­рили о давно минувших днях, под настроение даже спели несколько песен, напоминая друг другу: «Давай эту? «Наступает ночь, зовет и манит…» А вот эту: «Я снова вижу тебя…» В общем, в тот вечер, как пелось в еще одной нашей песне, «музыка нас связала».

Я уговаривала ее: «Давай расскажем правду — что это мы с тобой, Рита Суханкина и Наташа Гулькина, а не кто-то еще, сделали «Мираж». Что мы записывали фонограммы, под которые в разных концах страны пел добрый десяток начинающих певиц». Уговорила… Свой первый скандал Рита устроила в ателье, где мы примеряли сценические костюмы, за которые, к слову, платила я — у Риты не было денег. Сейчас-то она заметно похудела, а в 2004-м была покрупнее. На меня новые наряды сели как влитые, а Рите отражение в зеркале не понравилось. Она раскричалась. Я успокаивала и ее, и мастеров, договорилась, что костюмы сделают свободнее. Погасила конфликт. Однако, понаблюдав, какова Рита в гневе, подумала: «С ней будет непросто…» И сама же себя успокоила: ерунда, пройдет. Я понимала, что это издержки производства.

Когда мы начали возрождение «Миража», продюсер группы Сергей Лавров уговаривал заказчиков приглашать нас обеих. А те пожимали плечами: «Хватит нам и Гулькиной, а Суханкину мы не знаем». Рита злилась. И чтобы раскрутиться, мы брались за все предложения, выступали за любые деньги. Рита кричала: «Я не собираюсь работать за копейки! Я пела в Большом театре!» Я терялась. Говорила себе: «Мы в одной лодке, надо как-то приспосабливаться работать вместе. Вот раскрутимся, пойдет нормальная работа — и Рита успокоится». Но оказалось, что эти первые заскоки — только цветочки.

Я-то еще в юности, в 1980-х, когда колесила по стране с первым составом группы, узнала, что такое популярность. И то, как это приятно, когда с тобой нянчатся, носят на руках. А Рита оставалась в тени! В то время она пела в Большом театре, никто и не знал, что Маргарита Маруна (сценическое имя Суханкиной в опере) в свободное время записывает попсовые песенки. И конечно, карьеру рядовой оперной певицы было не сравнить с популярностью поп-звезды. А теперь Рита начала ощущать, что такое внимание поклонников и прессы! Тут и более сильный человек не справится…

Рита стала тянуть одеяло на себя. Ей понравилось чувствовать себя королевой сцены. Все чаще в ее интервью появлялись фразы о том, что «Мираж» — это она, это ее группа, ее детище.

Рита в принципе человек довольно резкий. Чуть что не по ней — позволяет лишние эмоции. Я каждый ее выпад принимала близко к сердцу, а ей нравилось меня подкалывать.

Она то затыкала мне рот, то прилюдно учила и поправляла. Я один раз промолчала, другой, а потом сказала нашему продюсеру: «Пожалуйста, поговори с Ритой, боюсь, что рано или поздно не сдержусь — и все перерастет в склоку!» Он пожимал плечами: мол, не обращай внимания.

На записи программы «Музыкальный ринг» (НТВ) осенью 2010 года Рита болтала без умолку, слова мне вставить не давала. Я ее не перебивала — неудобно. Журналисты в студии спрашивают: «А что же Наташа молчит?» — «Да Наташа тут отдыхает, пусть себе сидит», — тут же откликнулась Рита.

Связываться с Ритой никто не хотел. И я всерьез начала думать о том, что придется, видимо, уходить из группы. Вы спросите: почему я, а не она? Свойство характера, наверное: от хамства предпочитаю отойти подальше.

К тому же я понимала: Рите «Мираж» нужнее. Мы обе побывали замужем по четыре раза. Только у меня растут сын и дочь. А Рите счастье ма­­­теринства все еще не довелось узнать. Обо мне журналисты то и де­­ло сплетничают: кого я отбила и у кого. Ред­­кое интервью обходит­ся без вопроса, не собираюсь ли я замуж в пятый раз. А у Риты давно ничего подобного не спрашивали. Так что ответ на вопрос о том, почему я не защищала себя, был следующий: для меня «Мираж» — один из многих проектов, для нее — может быть, смысл жизни.

Звездная болезнь Риты меж тем про­­­должала прогрессировать. Корона выросла такая, что в один прекрасный день Суханкина… перестала со мной здороваться. Я пыталась этого не замечать. Когда видела ее, говорила: «Здравствуй, Рита!» или «Здравствуй, Маргарита Анатольевна». Старалась и так, и этак. Порой она отвечала, чаще — нет, а иногда просто дверью хлопала. Я пыталась понять: может быть, ей наговорили обо мне что-нибудь? Не раз предлагала: «Рита, давай будем друг с другом честными и открытыми. Cкажи прямо, что тебя не устраивает, хорошо?» Она кивала, но все продолжалось по-прежнему.

Что еще за наезд?

— После очередного концерта в ночном клубе вместе с музыкантами «Миража» я вышла на парковку. Уже стояла ночь. И вдруг за спиной услышала резкий визг тормозов! Обернулась: прямо на меня летела машина с выключенными фарами! У меня отличная реакция: я отпрыгнула в сторону. Узнав авто Риты Суханкиной, оторопела. Остановившись, она включила фары, дала задний ход и, развернувшись, умчалась.

Кто-то из музыкантов, оправившись от шока, произнес: «Что еще за наезд?» — «Не знаю, — призналась я. — Наверное, Рита просто неудачно пошутила…» Я старалась выглядеть спокойной, но меня всю трясло.

Позже в одном из интервью Рита расскажет, что я — сумасшедшая, однажды даже кинулась под колеса ее машины. Читать это мне было и смешно, и грустно. Свидетелей того, что было на самом деле, достаточно. Вряд ли забуду когда-нибудь, как села за руль, но не сразу смогла ехать…

Покидать «Мираж» мне было не страшно: я делаю это уже во второй раз. История группы началась в 1986-м, первый же наш альбом стал мегапопулярным. Три песни в нем записала Маргарита Суханкина, еще пять — я. График выступлений был фантастически напряженным. Руководитель группы Андрей Литягин настаивал на фонограммах. Объяснял: на периферии это единственная возможность нормально услышать песню. Андрей говорил: «Вернешься в Москву, вместе с Ритой запишешь несколько песен для нового альбома». И… обманул. Пока мы гастролировали, Суханкина, которая с нами не выступала, записала пластинку одна. И когда я вернулась в Москву, все было уже готово. Я сказала: «Ребята, я поющий человек! Мне было стыдно открывать рот под свою фонограмму, а теперь вы хотите, чтобы я делала это под чужую?» Мы повздорили — и я ушла.

Когда в 2004 году «Мираж» появился снова, мы договорились петь принципиально вживую — без фонограмм. И до последнего держали свое слово, хотя порой это было невероятно тяжело.

Мы мотались по всей стране. Бывало, дашь концерт, сядешь в автобус — и всю ночь дорога в новый город. Я стала вести дневник. В тетрадочке от руки записывала все эмоции, все события дня. Как-то раз поехали в Южно-Сахалинск и попали в 7-балльный шторм на Охотском море. Несколько часов меня рвало — я аж позеленела.

«Дождь, ветер — кошмару нет предела, — писала я в дневнике. — Состояние неизбежности, когда деваться некуда. Как при родах. Ты осознаешь, что не контролируешь процесс, и пока он не закончится, легче не станет».

Высадили нас на каком-то острове, через час нужно выйти на сцену. А мне так плохо, что легче умереть, чем заставить себя подняться. Но… вышли, отработали.

Подобные поездки, работа на износ никаких денег не стоят. Рита не раз мне жаловалась, что от этого безумного графика гастролей у нее нет сил, болят ноги, руки, голова… Но концерты и репетиции продолжались. И постепенно испарилось настроение. Словно мы от усталости просто выдох­лись, скуксились, между нами больше не возникало энергетики. Иногда пели дуэтом, а смотрели в разные стороны. Рита злилась в открытую. Я этого не понимала: зачем выносить грязное белье на публику? На гастролях мы просили разные гримерки, садились в разные машины. До поры до времени никто ничего не замечал. А в конце 2009 года, когда пошел новогодний чес, Рита втайне от меня записала фонограмму. Случись это во времена нашей дружбы, она обязательно бы поделилась: мол, Наташа, мне трудно петь, хочу поберечь голос… Но теперь меня ждал сюрприз.

Представьте: стоим мы на сцене, звучит музыка, начинаем петь — и я вдруг слышу, что голоса звучат по-разному. На ее голос идет фонограмма, она может стоять и улыбаться, а я напрягаю связки… В зале с неважной акустикой ее голос продолжал звучать идеально — а мой, живой, терялся. Я попыталась это обсудить, но мне в ответ тоже предложили сделать фонограмму. Я отказалась.

Все чаще спрашивала у директора: «Зачем мы так убиваемся на гастролях? Работа должна быть в кайф!» Он отвечал: «Пока зовут — надо ехать».

Для дочки стала вечным пряником

Но в отличие от Риты я не предоставлена только себе. У меня растут дети, и я им нужна. «Мамочка, я тебя вижу только по телевизору!» — звонила мне дочка Яна. «Вот приеду, пойдем с тобой в кино, в зоопарк…» — обещала я ей. А когда наконец наступал редкий выходной, директор назначал на него интервью или телевизионные съемки. Яна обижалась: «У тебя плохая работа! Вырасту — никогда не буду артисткой!»

Приезжая домой, я принималась заваливать дочку подарками. Стала для нее вечным пряником, в то время как бабушке приходилось оставаться кнутом. «Ты воспитываешь в ребенке вседозволенность, она тобой крутит как хочет!» — выговаривала мне мама. Я понимала, что она права, но ничего не могла с собой поделать.

Мой сын Алексей рос точно так же — на первой волне популярности «Миража». Какое-то время я брала его с собой на гастроли, он проехал со мной всю страну — до Дальнего Востока. Но вечно это продолжаться не могло: пришлось оставить его с бабушкой в Москве. Никогда не забуду: стою в коридоре с чемоданом, а ребенок хватает меня за ноги и плачет: «Мамочка, не уезжай!» Сердце разрывается от жалости, но и вы­­бора не было: надо кормить семью. И ничего не поделаешь: работа у меня такая — нельзя подвести коллег, публику.

Я успокаивала себя тем, что зарабатываю деньги и благодаря им могу дать своим детям все самое лучшее. У сына, а потом и у дочери всегда были новые игрушки, полноценный отдых… Но с другой стороны, разве это может заменить им маму? Я не укладываю детей спать, не пою колыбельную, не глажу по голове и не чешу спинку… За меня все это делает бабушка.

Слезы закипали, но я держалась

— По натуре я человек терпеливый: долго жду, накапливаю информацию, пытаюсь найти компромисс… Когда же чаша терпения переполняется, рублю сплеча. Можно попытаться заставить меня делать то, чего я не хочу. Но бесполезно. Если я решила, что ради детей мне надо что-то изменить в своей карьере, — я сделаю это, даже если придется что-то начинать заново. Если работа не клеится по каким-то причинам, я пробую что-то изменить к лучшему. Но если меня не хотят понять — оставлю бесполезное занятие. Это же так естественно!

Теперь уже бывшие коллеги по поводу ухода из «Миража» обливают меня грязью. Сергей Лавров заявил, что мое увольнение для него «сюрприз и новогодний подарок», мол, он вообще был не в теме и я неожиданно поставила его перед необходимостью срочно искать новую солистку. А Рита сообщила СМИ, что я шантажировала коллектив своим уходом. И что в ее жизни наконец-то закончились семь лет кошмара.

Читаю эти интервью и реву: «Как можно говорить такие гадости после всего, что пережито вместе?» Не собираюсь ничего доказывать — Бог сам все расставит на свои места.

Сложнее всего мне пришлось в конце 2010 года. Мне было трудно выходить на сцену и петь знакомые песни. В горле был комок, слезы закипали, но я держалась.

Официально моя работа в «Мира­же» продолжалась до 15 января 2011 года. В конце декабря я уже считала дни до конца контракта: хотелось как можно скорее отработать и уехать домой. Музыкантам, конечно, было жалко, что я ухожу, но в открытую меня никто не поддержал. Опускали головы, отводили глаза — не хотели потерять работу. С одной стороны, я понимаю: у всех семьи, дети… Но с другой — обидно: столько лет были как одна семья. А пришли сложные времена — и я осталась одна.

К счастью, со мной оставались родные. Еще когда мы затевали воссоединение «Миража», мама убеждала: «Не делай этого!» Но я не послушала. Теперь она говорит: «Вот видишь, я была права! Не стоило начинать это дело!» А я отвечаю: «Мама, значит, мне надо было пройти этот путь, он меня реально многому научил».

Не знаю, почему мои бывшие коллеги уверены, что я без них пропаду. Я не боюсь трудностей. Было бы здоровье, а деньги заработаю. Главное для меня сейчас — быть подальше от них. Они считают, что я никому не нужна без песен «Миража». Рита кричит с экрана телевизора, что я буду их красть. Очередная глупость. У меня и своих песен хватает. Я уже молчу о том, что когда-то купила у Литягина права на исполнение нескольких композиций. Заплатила за это деньги, получив взамен расписку о том, что он разрешает мне петь его песни. Теперь выяснилось, что я храню филькину грамоту: моя юридическая необразованность вышла мне боком. Андрей меня обхитрил. Я почти не удивилась: мираж — он и есть мираж… Ненастоящее.

Недавно я объявила кастинг музыкантов в новую группу — собираю собственный коллектив, ко­­то­­рый опять будет выступать по-честному, без фонограмм. Быв­­шие коллеги, вероятно, забыли, что я написала более ста песен. Многие из них уже известны и популярны: «Айвенго», «Китай», «Дискотека». Мы их переаранжируем и будем петь.

У меня нет безумных целей покорять олимп и зарабатывать миллионы, побеждать на конкурсах и фестивалях. Мне уже всего достаточно.

Человек я творческий, разносторонний. Пишу мюзикл и надеюсь, он будет поставлен. Все, что происходит в жизни — переживания, боль, обида, досада или, наоборот, положительные эмоции, — выплескиваю в стихах. Собираюсь издать сборник. Пока пела в «Мираже», мне несколько раз предлагали сняться в кино, сыграть в антрепризных спектаклях. Я отказывалась: было некогда. Но недавно позвонили снова, а я наконец-то смогла произнести заветную фразу: «Пришлите, пожалуйста, сценарий почитать. У меня появилось свободное время!» Так что все к лучшему: без кабальной программы «Миража» смогу наверстать упущенное.

Хотя, положа руку на сердце, скажу: первым делом сейчас хочется просто побыть дома. Элементарно сделать генеральную уборку, разобраться в шкафах и ящиках. Когда дома все разложено по полочкам — и в голове порядок.

Теперь, надеюсь, я смогу чаще видеть сына и дочку. Три года подряд 1 сентября не могла отвести Яну в школу. Впервые это удалось мне в 2010 году, когда она пошла в четвертый класс. Я пропускала ее родительские собрания и новогодние утренники. Хороша мать — ничего не скажешь! Дочка растет без меня, и если я ничего не изменю к лучшему, боюсь, получится, как в той рекламе: «Мама, иди мой посуду…» Сейчас Яна ко мне обращается, а мне некогда, я вся в работе. Как бы не вышло так, что когда-нибудь я к ней обращусь, а она скажет: «Чеши-ка ты, мама, опять на работу…» Чтобы этого не произошло, я пообещала себе, что отныне семья будет у меня на первом месте. Уже сейчас, когда «Мираж» остался позади, я кайфую от простых человеческих радостей: от того, что вечер можно провести дома, напечь пирогов, пойти с ними к маме, которая живет по соседству. Я хочу жить нормальной жизнью, а не бороться за место под солнцем.

Конечно, непросто говорить «нет», когда просят дать очередной концерт и деньги сами идут в руки. Но я отказалась от вечной гонки. И уверена, что ни о чем не пожалею.

Фото: Владимир Бязров, PersonaStars

Наталия Гулькина

Когда и где родилась: 20 февраля 1964 года в Москве

Семья: сын — Алексей (26 лет), музыкант; дочь — Яна (11 лет)

Образование: в 1999 году окончила РАТИ (специальность «актриса театра и кино»)

Карьера: в 1987 году стала солисткой группы «Мираж», записала пять песен для первого альбома: «Солнечное лето», «Безумный мир», «Я не хочу», «Электрический мир» и «Волшебный мир». В 1988-м основала группу «Звезды». Выпустила сольные альбомы: «Мой маленький принц» (1988), «Надо лишь мечтать» (1991), «Святая любовь» (1993), «Танцующий город» (1996) и др. В 1993 году основала школу-студию «Новое поколение» для одаренных детей. В 2004-2011 годах — солистка возрожденной группы «Мираж»

Вкусы: еда — блюда итальянской кухни; напиток — глинтвейн

Теги: Наталия Гулькина, Мираж, Маргарита Суханкина, Андрей Литягин